Левин Г.Д.

Эмпирия и теория

В книге «Эмпирия и теория» сопоставлены три трактовки теоретического и эмпирического знания: аристотелевская, согласно которой эмпирическим является знание о случайном, а теоретическим – о необходимом, лапласовская, утверждающая, что в мире все необходимо, поэтому эмпирическое знание является начальным, а теоретическое – завершающим этапом исследования необходимости, и современная, в которой эмпирическое знание трактуется как знание о наблюдаемых, а теоретическое – о ненаблюдаемых объектах. Выявляются внутренние трудности аристотелевской и современной концепций и показывается, как они преодолеваются на основе принципов лапласовской. Для этого исследуется структура эмпирического и теоретического знания и гносеологические механизмы их трансформации друг в друга.

Монография предназначена для студентов-философов и преподавателей философии.

В философии науки стало модным подчеркивать роль концептуального изменения. Действительно, если следовать П. Фейерабенду, Т. Куну, то любое изменение теории представляет собой прежде всего революцию в научных понятиях. Согласно этой точке зрения, на каждый уровень опыта воздействует любое изменение теоретического фундамента физической теории, экспериментальной практики и даже чувственного опыта. Целостность изменений в концептуально-экспериментальных основаниях науки такова, что если подвергается сдвигу хотя бы одно из них, то уже лишается смысла обсуждение одной теории в рамках другой или последовательное систематическое сравнение следующих друг за другом теорий. Это изменение в концепциях-восприятиях порождает «новый мир».
С подобного рода размышлений начинает изложение и Г.Д.Левин. Он отмечает, что главный дефинитивный признак теоретического знания – это его способность к саморазвитию, к порождению нового знания без обращения к наблюдению. Знание действительно обнаруживается словно в свободном полете. Если оно на самом деле свободно, не нуждается в эмпирической опоре, то откуда возникает у теоретического знания способность к саморазвитию? Как и многое в науке, базовые понятия эпистемологии имеют множество толкований. Автор вроде бы готов покончить с этим терминологическим произволом. По крайней мере обозначить смыслы, которыми он будет пользоваться в собственном исследовании. Проблема усложняется еще и потому, что в истории науки понятия «теоретическое знание», «эмпирическое знание» обозначались разными терминами.
Перечень этих смыслов занял в книге несколько страниц. Так автор начинает поиск предмета исследования. Чаще всего можно встретить отождествление эмпирического знания с чувственным, а теоретическое – с рациональным. Весь перечень возможных теоретических позиций завораживает. Каждая точка зрения имеет свое обоснование и может конкурировать с другими позициями, хотя не может быть универсальной.
Если говорить о жанре книги, то ее можно назвать удивительной, причудливой. С одной стороны, вроде бы масса научных ссылок, с другой стороны, очевидное безразличие к новейшим интерпретациям темы. Изложение не выходит за пределы истекших десятилетий. Есть очевидное безразличие к таким исследованиям, как, скажем, Жиля Делеза «Эмпиризм и субъективность». Иногда возникает смутная догадка: а может быть, это учебник. Но автор сам провоцирует нашу любознательность. Он спрашивает: «Для кого написана книга?» Да, в самом деле, для кого? И автор отвечает: «Я ставлю здесь те вопросы, которые интересны мне самому, предлагаю те ответы, которые мне самому представляются истинными, и привожу аргументы, которые меня самому убеждают в их истинности» (с.11). Браво, Георгий Дмитриевич, великолепная идея самообслуживания! Впрочем, это как раз и есть идеальный способ существования в науке. Однако Г.Д. Левин корректирует сам себя: «Эта книга для младшего философского возраста». Итак, сначала кажется, что все просто. Потом все оказывается безумно сложным. И только потом приходит понимание.
Заслуживает одобрения стремление автора предварить рассмотрение гносеологических проблем онтологическими. Автор считает, что категории теоретического и эмпирического задают систему онтологических координат. Не могу не солидаризироваться с утверждением Г.Д. Левина о том, что Б.М. Кедров, Э.В. Ильенков, А.А. Зиновьев, П.В Копнин превратили диалектический материализм в одно из направлений мировой философской мысли. С этим нет смысла спорить. Однако время продвигается стремительно. За прошедшие десятилетия в мире многое изменилось. Сложились новые парадигмальные концепции. Не всегда уместно повторять прежние положения наизусть, как школьную басню?
Трудно принять точку зрения, согласно которой в истории науки теоретическая концепция мира не подверглась радикальным изменениям. Первым подходом к реализму является отказ от доктрины раз и навсегда данных и неизменных оснований эпистемологии. Еще несколько лет назад писали о том, что теория познания переживает тяжелый кризис. Отмечали, что в ее горизонте нет значительных открытий. Утверждали, что эпоха всепроникающего знания завершилась. Описывали кризис, в который погрузилась наука. Возвещали окончательное утверждение «границ разума». Сетовали на методологическую всеядность. К примеру, Б.И. Пружинин в книге «Ratio serviens? Контуры культурно-исторической эпистемологии» отмечал, что общая направленность дискуссий современных философов науки, в том числе и российских, переместилась в область обсуждения «разума вообще» вне его демонстративных приложений и его социальных функций в целом.
Сегодня есть все основания вести речь о значительных прорывах в философии познания. Они обнаруживаются во многих феноменах, подчас совершенно несовместимых друг с другом: в «натуралистическом повороте», разработке нового типа рациональности, изучении априорных когнитивных структур, осмыслении новейших достижений в познании человеческого мозга, в многомерном рассмотрении категоризации истины, в обозначении комплекса проблем, касающихся эволюции сознания, его информационной природы, взаимодействия бессознательного, предсознательного и сознательного уровня функционирования человеческой когнитивной системы, а также когнитивных истоков возникновения духовной культуры и мировоззрения. Эпистемология научного познания существенно изменилась вследствие осмысления феномена интерсубъективности и коммуникативной природы познания, выявления такой формы рациональности, как коммуникативная.
Выводы Г.Д. Левина опираются на прочную историко-философскую базу. В книге сопоставляются три трактовки теоретического и эмпирического знания: аристотелевская, согласно которой эмпирическим является знание о случайном, а теоретическим – о необходимом, лапласовская, утверждающая, что в мире все необходимо, поэтому эмпирическое знание является начальным, а теоретическое – завершающим - исследования необходимости, и современная, в которой эмпирическое знание трактуется как знание о наблюдаемых, а теоретическое – о ненаблюдаемых объектах. Д.Г. Левин выявил внутренние трудности аристотелевской и современной концепций и показал, как они преодолеваются на основе принципов лапласовской. Для этого понадобилось исследовать структуру эмпирического и теоретического знания и гносеологические механизмы их трансформации друг в друга.
Г.Д. Левин обстоятельно исследует в книге презентационизм и репрезентационизм.
В первом случае философов, которые в противоречии со здравым смыслом, но в полном соответствии с показаниями своих органов чувств утверждают, что предмет и его чувственный образ совпадают на самом деле, что не нужно «удваивать мир», делить его на объективный и субъективный, называют презентационизм. Что касается репрезентационизма, то его адепты как раз удваивают мир, делят его на объективный и субъективный. Они полагают, что чувственный образ предмета не презентирует, а лишь репрезентирует, представляет объективно существующий предмет в сознании субъекта.
Автора монографии мало интересуют современные изыски в области квантовой парадигмы. Никакого множества реальностей для него не существует. Он пишет: «Большинство реалистов (материалистов и объективных идеалистов) признанию существование только двух миров: объективного мира и мира нашего знания о нем. Благодаря авторитету Карла Поппера термин «третий мир» стал сегодня не только социологическим, но и эпистемологическим, а проблема третьего мира превратилась в одну из обсуждаемых философских проблем» (с.51).
Круг вопросов, которые исследуются в монографии Г.Д. Левина, обширен. Он основательно трактует многие понятия, в том числе «необходимость», «случайность», «вероятность». Таким образом, автор подводит читателей к разделу, связанному с неклассическим учением об эмпирическом и теоретическом. Но самым обстоятельным оказался четвертый раздел «Анализ эмпирического и теоретического знания на основе применения принципов последовательного детерминизма»
Итак, монография Г.Д. Левина содержит в себе множество сведений о теории познания. В изложении материала автор свободен и доказателен. Нужно, вероятно, отметить, что в современной литературе действительно активной критике подвергаются реалистические концепции, в первую очередь материализм. Поэтому в монографии критически проанализированы концепции, альтернативные реализму: презентационизм, солипсизм, кантианство и махизм. В монографии приведены аргументы в защиту интегрального репрезентационизма.
В своих теоретических размышлениях автор предельно логичен. В рамках прежней эпистемологической системы он обстоятелен и доказателен. Анализ всех проблем послужил для Г.Д. Левина основой для исследования классически понимаемой проблемы эмпирического и теоретического. Причем эмпирическое знание рассмотрено с трех различных сторон: как наблюдательное, как фактуальное и как опытное. Автору кажется, что он не все сказал, что мог бы сказать. Хорош был бы автор, этот или кто другой, которому удалось высказаться до конца.

ISBN 978-5-88373-499-0
2016 г.
256 стр.

Вы можете заказать эту книгу прямо сейчас

ФИО

E-mail

Телефон

Адрес доставки

Заказать